"Кто убил "Самурая"? Родные погибшего на полигоне военного настаивают на справедливом расследовании

Военная часть и ТЦКиСП даже не сообщили родным о смерти бойца.

Три с половиной месяца семья Руслана Билеки из села Мотовиловка Киевской области пытается сдвинуть с места дело о его убийстве. Жизнь военного, который после основательной выучки за границей должен был отправиться на фронт, неожиданно оборвалась. Страна потеряла мотивированного и подготовленного бойца, а родные — сына, отца и мужа.

Пока расследование обстоятельств, повлекших гибель бойца, затягивается, в причинах разбирался "Телеграф".

Поборы и штрафы

С начала полномасштабного вторжения 35-летний Руслан Билека с позывным "Самурай", который прошел АТО, работал токарем на предприятии и волонтерил. А уже в январе 2023 года решил вступить в ряды армии, чтобы приближать победу на передовой. Несмотря на военную специализацию "связной", мужчина приложил усилия, чтобы попасть в десантно-штурмовые войска и был зачислен в аэромобильный батальон в/ч А2582. Весной Руслан вместе с побратимами прошел стажировку в Германии, где научился управлять бронированным автомобилем. В Украину вернулся 26 марта и уже на следующий день встретился с семьей, потому что вскоре должен был отправиться вместе с подразделением на передовую.

"Мы приехали на КПП полигона, где находился сын, позвонили ему, но пришлось ждать, потому что он восемь километров добирался до нас от места расположения пешком, — рассказал Василий Билека, отец погибшего Руслана. — Спросили: "А что, тебя не мог никто подвезти?", а он говорит: "Подвозят только сержанты за деньги, я им ни копейки не дам. Сумку на плечи и побежал". То есть, были поборы от старших по званию, а еще они штрафовали остальных ребят за любую провинность, цеплялись, унижали… А Руслан был парень крепкий, становился на сторону побратимов".

Василий Владимирович предполагает: именно обостренное чувство справедливости сына и могло привести к расправе над ним. Жена бойца Екатерина добавляет, что во время последнего разговора с Русланом, около полуночи 28 марта, на заднем фоне были слышны звуки ссоры/драки. Но поскольку ее муж не был участником, только призывал к порядку, она не придала особого значения инциденту. Но дальше стали происходить странные вещи — в обычное время утром 29 марта Руслан не вышел на связь, ничего не дали и разговора с побратимами, на которых удалось выйти. Кто-то его не видел, а кто-то уверял, что якобы пересекался утром на построении или возле палатки, а потом все телефоны перестали отвечать вообще.

"И я, и родители, конечно, волновались, но трагедии не делали, потому что уже было, что с Русланом пропадала связь, когда они с подразделением переезжали на другое место, — объясняет Екатерина. — И на этот раз планировалась их передислокация из Житомира в Николаевскую область, выдача оружия, закрепление БТРа. Поэтому я подумала, что муж вне зоны именно по этой причине".

Потом выяснится, что в тот день Руслана нашли мертвым в чужой палатке, но семья еще двое суток об этом не знала. Только вечером 31 марта отцу бойца ужасную новость сообщил местный староста.

"Звонит староста и говорит: "Я хотел поговорить по поводу вашего сына". — "А что с ним произошло? Что о нем говорить?" — "Ну как? Он умер! Вы разве не знаете?" — говорит Василий Владимирович. — Вот представьте себе, я вчера разговаривал с Русланом, позавчера с ним виделся, а тут мне говорят, что он умер. А нам никто не сообщил, ни часть, ни военкомат (ТЦКиСП). И знаете, что убивает: сейчас на каждом перекрестке раздают повестки, вылавливают людей. А мой сын сам пошел в армию, сам добился, чтобы быть в ДШВ, а его убили и никому до этого нет дела".

"Когда мне родители сказали, что Руслана нет, я была в состоянии шока, транса. Все было, как во сне, будто не с нами, — говорит о своих ощущениях Екатерина. — Но то, что не было понятно, что именно произошло, потому что староста что-то говорил сначала о стрельбе, потом об отравлении то ли угарным газом, то ли каким-то веществом, не давало покоя. Что-то явно было не так".

Удивительное "отравление"

По факту смерти Руслана Билеки еще 30 марта было открыто уголовное производство с квалификацией "преднамеренное убийство" (ч. 1 ст. 115 Уголовного кодекса Украины), расследуемое отделом полиции №1 Житомирского районного управления. По информации правоохранителей: "По данному делу допрошены свидетели, с которыми умерший контактировал в последние дни жизни. По их словам, никаких конфликтных ситуаций не было. Согласно проведенным экспертизам, каких-либо признаков насильственной смерти не обнаружено. Следствие продолжается".

Военная часть, где находился Руслан в момент гибели, в комментарии ТСН.ua отмечает, что имеет схожую с полицией позицию по инциденту: "По предварительным заключениям патологоанатома, есть отравление определенными веществами. Следствие все выяснит. Мы сами ждем результатов расследования".

Семья военного не соглашается с такой трактовкой трагедии и настаивает: на военном полигоне было совершено преступление, которое не могло пройти незамеченным как для рядовых бойцов, так и для руководства. В частности, отец Руслана отмечает: из сына, имевшего под два метра роста, "сделали отбивную".

"В морге увидел, что тело сына с головы до ног в синяках, ссадинах. Гематомы на затылке, висках, выбита челюсть, изуродован нос, – говорит со слезами Василий Владимирович. — Когда я спросил у военного из части, который присутствовал при осмотре: "Что это за отравление такое, что вы сделали с моим сыном?", тот ответил: "Он же десантник, мог ушибиться".

Подтверждает слова отца и адвокат Татьяна Черных, как насчет наличии повреждений на теле бойца, так и разговора с представителем воинской части. Также отмечает, что судебно-медицинская экспертиза, на которую ссылаются правоохранители, выполнена с "нарушением процедуры и порядка проведения".

"По результатам осмотра места происшествия судмедэкспертом не были зафиксированы никакие травмы у убитого бойца, только четыре прокола на руке и на этом акцентировалось внимание. Но в морге мы увидели, что человек "синий" — руки, ноги, под мышками, на боках. Нос, например, был на сторону, хотя в экспертизе отмечено, что перелома нет, — приводит примеры представительница потерпевшего. — Мы настаивали на полном описании травм, его провели, но с участием уже другого судмедэксперта. И затем этот протокол скопировали и приложили к экспертизе. В результате она написана обще, поверхностно, так как есть правила проведения экспертизы, которые предусматривают обязательное фотографирование, фиксирование и отображение всех побоев, описание их относительно степени тяжести каждого отдельно. Ничего из этого сделано не было. Есть большие нестыковки по отравлению, но мы не смогли увидеть результаты гистологии и токсикологии, на которые ссылается экспертиза".

По словам адвоката, необходимо провести повторную экспертизу, потому что ее результаты могут оказать существенное влияние на ход расследования. Но для этого необходимо провести эксгумацию, а это дополнительное испытание для безутешной семьи военного. Пока не дали весомого результата и обращения в разные инстанции. К примеру, в Военной службе правопорядка сообщили представительнице потерпевшего, что "сотрудничают со следствием и способствуют раскрытию преступления", но никаких подробностей происшествия на полигоне не предоставляют, ссылаясь на "военную тайну". В ответ на обращение в Государственное бюро расследования с просьбой выяснить, имело ли место бездействие со стороны военного руководства, юрист пока только получила звонок и просьбу предоставить контакты семьи. Но пока на связь ни с отцом, ни с супругой бойца никто не выходил.

"Думаю, что Руслана сильно избили и оставили без сознания, возможно, имело место кровоизлияние, потому что была голова травмирована, — считает отец военного. — И вместо того, чтобы оказывать помощь, везти в больницу, нашпиговали наркотой, чтобы она была в крови и выставить это как "отравление". После этого сын наверняка прожил несколько часов и все… Это моя такая версия… Обязательно были свидетели, даже если били 5-6 человек, то минимум 20 еще видели, если это случилось, например в палатке. Но кто решится сказать, если их предупредили: "Мы тебе сделаем то же, что сделали "Самураю", а могут еще оштрафовать или на передовую направить.

Уверен, что все можно узнать, если провести надлежащее расследование. Я понимаю, что сейчас война, не хочу запятнать всю армию, но у меня нет выхода. У сына осталось двое детей, он по собственному желанию пошел в армию, был готов к тому, чтобы бить орков, а его убили свои. Скрывают и никто не несет ответственности — это больше всего поражает".

Отец бойца отмечает, что все расходы на погребение сына легли на плечи семьи и прошли с почетным караулом и салютом, которые предусмотрены, когда военный погибает на поле боя, только благодаря старосте села, организовавшего для этого местных терробороновцев. Кроме того, жена Руслана Билеки, на руках которой остались сын и дочь, пока не добилась и выплаты заработной платы мужа за время его пребывания в армии, хотя все необходимые документы в военкомат передала. Решится ли этот вопрос и будет ли выяснено, кто причастен к смерти "Самурая", будет следить "Телеграф".